— Ладно, неважно. Что вам всем от меня надо?

— Сейчас патруль прилетит и все тебе объяснит. Кстати, вот и он.

Над бульварчиком зависла летающая машина и ярко-красными прожекторами осветила мостовую под собой, таким образом обозначив место своей посадки. Нужное пространство моментально освободилось от прохожих.

Приземлившийся транспорт оказался чем-то вроде полицейского пикапа: в кабине два патрульных в касках и боевых костюмах, а в кузове — боец в массивном тяжелом экзоскелете с не менее массивным стволом в руках.

У Кирсана по спине побежали мурашки: скорей всего, патрульные не шутки шутить прилетели, все серьезно — и страшно оттого, что он все еще не понимает, в чем дело.

Оба патрульных — да, в бронекостюмах и с оружием у пояса! — вышли из кабины, один остался у машины, второй двинулся прямиком к Скаю сквозь расступающееся оцепление. Боец в экзоскелете тоже выгрузился и остался у машины.

— Смотри в объектив на моем шлеме, — без предисловий скомандовал патрульный. — Теперь покажи ладони.

Кирсан молча выполнил требуемое, и через пару секунд у патрульного на каске поднялся щиток-забрало.

— Все нормально, — сказал он, чуть повернув голову к толпе, — это иммигрант.

— Ага, только без браслета, — ответила девица.

— Где твой браслет? — спросил патрульный у Ская.

Кирсан сунул руку в карман.

— Вот.

У людей из «оцепления» разом начало меняться выражение лиц. Если раньше они смотрели сосредоточенно и бесстрастно, то теперь кто-то хмыкнул, кто-то покачал головой, кто-то буркнул «понавезли тут…».

— Ладно, и кто обрадует его куратора? — спросила девица.

— Я, — вызвался высокий.

Затем оцепление обменялось кивками и взмахами рук и просто рассыпалось: почти синхронно все пошли каждый по своим делам, оставив Ская наедине с патрульным. Двое других патрульных тоже полезли обратно в кабину и кузов.

— Ну и зачем ты положил браслет в карман, если его надо носить на руке? — спросил патрульный.

Патрульный — на вид лет пятьдесят, если б был землянином. Взгляд спокойный.

Кирсан развел руками:

— А на меня из-за него постоянно пялятся! А это, между прочим, немного неприятно!

— Ну вот ты его снял — и что получилось? — задал риторический вопрос патрульный. — Понимаешь, у браслета функция прямо противоположная той, что ты подумал. Как ты мог только что заметить, мы легко опознаем чужаков, оказавшихся среди нас. Для этого не нужны браслеты, мы видим, что ты не такой, как мы, и без него. Как только ты начинаешь казаться кому-то подозрительным, его УРР считывает сигнал браслета и сверяет его с базой данных, после чего сообщает хозяину, что ты — приглашенный иммигрант. Ты браслет снял — и получилось вот что. Многие сразу распознали в тебе чужака, но никто не сообщил им, что все в порядке, браслет ведь молчит, если не надет на твою руку.

— Блин, а что, это такой большой секрет, что иногда можно встретить на улице иммигранта⁈

— Нет. Просто к нам порой пытаются засылать шпионов-андроидов, замаскированных под нас. Мы их сразу же распознаем и уничтожаем, дохлый номер. Но как только началась практика с ввозом иммигрантов, многие враждебные силы сразу же подумали, что это отличное прикрытие для шпиона. И мы ввели браслеты.

Кирсан вздохнул.

— Это мне теперь всю жизнь придется носить браслет или что? Почему-то на корабле и базе, где я был, я замечательно обходился и без него…

— Потому что персонал базы и экипаж корабля были заранее проинформированы о тебе. Когда ты находишься в месте, где тебя все знают в лицо — браслет не нужен. Обычно иммигранты носят браслет сорок-пятьдесят периодов, прежде чем начинают вести себя так же, как и все вокруг. Некоторые вынуждены носить его намного дольше. Некоторые — всю жизнь. С этим ничего не поделать. Чем быстрее ты переймешь у нас привычки, поведение и манеры — тем быстрее избавишься от него. И первый шаг на этом пути — начать следовать правилам и здравому смыслу. Мы ходим по дорожкам, а не по газонам, и нам не требуется табличка «по газонам не ходить», потому что для ходьбы есть дорожки. Мы носим обувь на ногах, а браслет на руке, потому что браслет по определению — вещь, созданная для ношения на руке. И если бы он был тебе не нужен — его бы тебе не дали. Логично, да? У нас много неписаных правил, потому что они для нас очевидны. Если они не очевидны и не логичны для тебя — тебе придется туго, так что прежде чем что-то сделать — подумай. И не стесняйся спросить куратора — для этого он и нужен.

— Ладно, я понял, — вздохнул Кирсан.

— И отлично. Бывай, приятной тебе прогулки.

Кирсан проследил взглядом за улетающей машиной, и тут поступил вызов от Эвады. Ну да, его ведь тот высокий уже «обрадовал».

— Алло?

— Как прогулялся? — осведомился куратор с некоторой ехидцей. — Видел чего интересного? Может, новых людей встретил?

— Ох, блин… Слушай, давай без этого, мне патрульный уже прочел лекцию…

— О, ты не переживай на этот счет. Некоторые «мои» подопечные и похлеще номера откалывали, и ничего, все живы и в порядке. Ну подумаешь, ты притормозил в своей карьере лет на десять всего-то на всего, и…

— Блин!

—…может быть, отнял купон на второй шанс у пары-тройки умирающих вроде тебя…

— Черт! Как так⁈

— А вот так. Мне теперь предстоит немеряно научной работы по обработке твоего косяка. Мне придется провести детальный анализ того, как работает голова у землян и почему некоторые из них не следуют простым и очевидным правилам. Написать кучу отчетов, провести пару конференций с коллегами по профессии, потом еще практические эксперименты ставить на других иммигрантах… То есть, я буду торчать там, где сейчас нахожусь, вместо того, чтобы подыскивать на Земле нового кандидата. Но ты не переживай: человек, который не получит из-за тебя счастливый билет, умрет, так и не узнав, что у него был бы шанс, если б не ты. А ты сам на годы попадаешь в «запас» четвертой лиги и лишаешься любого шанса что-то кому-то доказать на практике. Потому что раздолбаю, косячащему настолько вопиюще и непредсказуемо, уже никто не доверит кучу техники, не говоря уже о человеческих жизнях. Но не огорчайся, это время ты можешь потратить на оттачивание мастерства и профессионализма и потом стремительно пойти в гору… если, конечно, за эти годы снова не накосячишь. В общем, считай что просто удлинил себе испытательный срок лет на десять. Бывает.

— Господи, и это все из-за вшивого браслета?!!

— Дело не в браслете, а в том, что ты его снял. Вдумайся — тебе дали браслет, чтобы ты его носил. А ты его умышленно снимаешь. Да, это действительно моя вина, что я не расписал тебе в красках, насколько это важно — следовать правилам. Мне казалось — ты все понимаешь и так. Ошибся, увы.

— Ладно, — мрачно протянул Кирсан, — теперь я все понимаю. Шаг влево, шаг вправо — расстрел…

Эвада на том конце линии тяжело вздохнул.

— Нет, Скай, не понимаешь, как мне кажется. Дело не в слепом и бездумном принципе, что правила нарушать нельзя. Дело в последствиях. Понимаешь, у нас все устроено очень сложно и эффективно. Просто пример: если ты вернешься домой совершенно без сил и рухнешь спать, не поужинав — на Земле всем будет по барабану, если ты живешь один. А тут все иначе: искин квартиры запускает аварийный протокол и сообщает городскому искину, что «его» жилец вернулся домой в недопустимом состоянии полного изнеможения. Городской искин начинает обрабатывать все случаи твоей фиксации в системе за сегодня, будь то попадание на камеру или получение вещей на складе, и анализировать, что с тобой случилось и где. Если он выяснит, что ты до упаду натанцевался на дискотеке — вопрос закрыт. Если будет обнаружено, что ты так устал на службе — идет тревожное сообщение куда надо о том, что там, где ты служишь или работаешь, люди вынуждены работать на износ. Дальше запускается еще целая куча механизмов, идет уведомление куче ответственных лиц и так далее. Начинаются проверки, в процессе которых куча народа пытается выяснить, почему в невоенное и не чрезвычайное время ты работаешь до упада и кто в этом виноват.